Чтобы понять аудиторию, чтобы завладеть ее вниманием (или, наоборот, отпугнуть, уж как получится), я решил написать несколько заметок на темы общеизвестные. Нечто вроде точки отсчета — вы сравните мое мнение на какой-либо вопрос со своим и будете знать соглашаться со мной, спорить или просто никогда больше сюда не заходить, равнодушно пожав плечами.
С чего начинается любой образованный человек? Я полагаю — с культуры речи. И устной в том числе. Я не ханжа и не лицемер, могу вставить в разговорную речь крепкое словцо запросто, но не в качестве запятой, а для того, чтобы обозначить эмоции. Честное слово, неприятно, когда прилично одетый человек (неважно, сколь долго я с ним знаком и в каких отношениях нахожусь) пересыпает через слово матюгами. Как-то так получается, что среди людей, с которыми мне приятно общаться, таких нет. Есть друзья, которые могут завернуть трехэтажно — но не просто, чтобы матернуться, а для пущего кайфа и исключительно в подходящей обстановке. Но это, по-моему, разные вещи.
Русский язык надо любить — мысль банальная, но бесспорная. Немного найдется людей в совершенстве владеющих языком, а если мне кто-то нечто подобное заявит про себя, вряд ли я ему поверю. Как говорится: век живи — век учись. Но стремится к совершенству надо, даже зная, что оно недостижимо.
Простенький, казалось бы, вопрос из школьной программы — кто написал нижеприведенное стихотворение?
«Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь…»
Вы, конечно, поражены зачем я задаю столь глупый и «детский» вопрос и, разумеется, ответили правильно. А кому принадлежат следующие строки:
«Сижу за решеткой в темнице сырой.
Вскормленный в неволе орел молодой,
Мой грустный товарищ, махая крылом,
Кровавую пищу клюет за окном…»
Естественно, люди старшего поколения помнят, что эти стихи были напечатаны на тоненьких зеленых тетрадках для письма, и помнят школьную приколку: как начинается стихотворение «Узник»? И после этого широко скалились: с новосельем тебя!
Так, о чем это мы? О русском языке. О многочисленных штампах и цитатах. «Любите русский язык, в нем все есть!» — сказал в своей «тронной» речи Михаил Успенский, получая премию за великолепный роман «Там где нас нет». Действительно, поражает умение Михаила Глебовича вывернуть совершенно иначе избитую и в зубах навязшую фразу, или общеупотребительное словцо. Чего только стоят его «новеллы» и «устареллы» или селяне со странной физиологией! Другой, на мой взгляд исключительно удачный пример: «дактилософия», из романа Логинова «Земные пути». Что это такое? — спросите вы. Наука высасывания из пальца.
Как и большинство моих знакомых писателей-профессионалов, я никогда не употреблю в своем тексте сравнений вроде: «черен, как смоль» или «белый, как снег», если только не в какой-либо пародии или не вложу в уста безграмотного (и уж явно не положительного) персонажа. Напрашивающихся, многократно затертых сравнений (именно сравнений и эвфемизмов) в художественном тексте надо избегать. Тем более, что это не так трудно — стоит только раз крепко задуматься об этом и некий фильтр в голове больше никогда не пропустит «глуп, как пробка» или «хитер, как лиса». Если вы замечаете в рассказе подобный штамп (а в интернете, увы, это встречается не так редко, как хотелось бы), то это дает вам основание подозревать, что автор только-только делает первые шаги в литературе.
Для повышения самообразования я тщательно работал с фразеологическим словарем русского языка под редакцией Молоткова. В огромной статье подробно объяснено отличие идиомы от штампа — в идиоме оба слова не соответствуют своему прямому значению («водить за нос» например). А если хоть одно слово соответствует — «золотая молодежь» (молодежь-то в этом выражении все равно молодежь), то это уже не идиома, и определения не имеет. На самом деле, считаю, бог с ними, с идиомами и терминами — в русском языке есть огромное количество устойчивых выражений, широко используемых как в разговорной речи, так и в литературе. О происхождении некоторых из них мало кто помнит, многие — просто удачные сравнения, впервые прозвучавшие в каком-либо произведение и давно оторвавшиеся от первоисточника, третьи — цитаты из популярных книг, песен, фильмов и даже анекдотов.
Автор, который вводит в обиход новое устоявшееся затем выражение, вполне может гордиться собой. И лидером всех времен и народов в этом отношении является, несомненно, Грибоедов, всего в одной пьесе умудрившись создать более полусотни выражений, вот уже два века являющиеся общеупотребительными. Причем многие люди, вопрошающие «А судьи кто?» или использующие вместо поговорки фразу «Свежо предание, а верится с трудом» знают, что это цитата из классики, но не всегда помнят откуда именно. Я лично выписал в файлик пятьдесят семь цитат из «Горя от ума», прочно вошедших в русский язык (если кому-то это вдруг покажется интересным, с удовольствием его опубликую), но некоторые мои друзья утверждают, что это не предел. Признаюсь честно, если мне удастся придумать хоть одно выражение, которое закрепится в русском языке, как писатель я буду просто счастлив.
Однако, вернемся к нашим баранам. Свода «устоявшихся выражений» (мне этот термин нравится больше, чем «идиома» или «фразеологизм») нет, увы. Создать его, хотя бы составить список, без объяснения происхождения той или иной цитаты, задача колоссальная. Мой список уже доходит до десяти тысяч, правда для многих из этих устоявшихся выражений не то, что происхождение искать, но и заносить их неинтересно, они очевидны. Так же как есть достаточно большое количество пословиц и выражений с ненормативной лексикой (у меня их сейчас около полутысячи), которые существуют, живут, и никуда от этого не денешься, из песни слова не выбросишь. (Чтобы не быть голословным приведу два самых невинных из моей коллекции: «Лучше перебздеть, чем недобздеть» и «Не ссы против ветра»). Это тоже наш русский язык. Не обязательно эти вульгаризмы использовать в тексте, но знать следует. Кстати и использовать можно, но с умом, чтобы сыграло стопроцентно. Как автор, я ни разу не применял в своих текстах нецензурных слов и не собираюсь, но возможности такой не отвергаю. Знаю одно — если пойду на это, то так, чтоб словцо сыграло не на сто, а на все сто пятьдесят. Ненужное крепкое словцо лишь портит текст. Даже не шокирует — просто портит. На заре перестройки я видел целую книгу, где не было ни одного предложения без мата — она не шокировала, просто читать это, значит себя не уважать. Я так считаю. Зато Маяковский понимал толк в использовании соленых слов, и никто не бросал в него за это камни. Я знаю о существовании нескольких словарей «За пределами русского языка», но об этом я еще как-нибудь поговорю отдельно.
Как увлекательно работать с тайнами русского языка! Я даже не говорю о том, что книги Даля, Максимого, Глеба Успенского читаю с бОльшим увлечением, чем любой детектив. Приятно, например, найти слова, явно происходящие от одного корня, но абсолютно противоположные по значению, а потом тонко обыграть это — хоть в тексте, хоть в дружеском разговоре. Такие, например, пары как «умывальник» и «помойка» или «уличная» и «приличная».
Кстати, почему я спрашивал, кто автор приведенных в начале заметки строк? Да Пушкин, конечно же. Только около шестидесяти процентов опрашиваемых (а среди них были и писатели, и учителя русского и литературы) отвечали в первом случае — Некрасов, а во втором — Лермонтов. Не верите? Попробуйте, спросите своих коллег по работе или знакомых. Если же вы сами не правильно ответили, то отнюдь не стоит расстраиваться. Здесь просто некий феномен, который то ли относится к нашей общей культуре, то ли заключается в колоссальном влиянии гения на прочих великих поэтов и писателей. Об этом я еще обязательно поговорю как-нибудь в следующий раз. А пока вот вам еще цитата:
«Ты жива еще, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет!»
Вы, конечно, ответили правильно. Можете снять с полки книгу и убедиться в этом.
Я не собираюсь никого учить культуре русского языка, поскольку мой собственный язык очень далек от совершенства и мне это известно лучше, чем всем моим редакторам, корректорам и критикам. Потому и думаю об этом все время. Практика показала, что истинная ценность всех писательских семинаров и встреч, это не мысль вбиваемая, а мысль на которую слушатель (читатель) сам натолкнется, оттолкнувшись порой от совершенно противоположной тезы. Для меня же польза от этих заметок самая прямая, пока писал — думал. Если же читатель сейчас (да и вообще в любых моих текстах) не задумается ни о чем, но и не заскучает, то и в этом случае я уже своей цели достиг.
Разговор о тайнах русского языка бесконечен, как бесконечно познание. И я его только начал. Завтра я представлю вашему вниманию совершенно неожиданный материал — выпускное сочинение по литературе, написанное несколько лет назад в одной из питерских школ. И оно придаст совершенно неожиданное направление разговору.
До новых встреч.